Время не знает жалости - Страница 10

Павел схватил меня за руку и потащил вглубь квартиры. Втолкнул в двери, и я очутилась на кухне. Здесь царил хаос: грязная посуда, бутылки, запах портящейся еды и полного мусорного ведра. К горлу подкатила тошнота.

– Что морщишься, милая? – хохотнул Павел. – Вот как выглядит квартира счастливого семьянина. А ведь он предлагал мне! Предлагал роли, славу. А я: Катька, Катька. Заладил, как попугай. И где теперь Катька? Загорает с очередным хахалем?

Что ответить? Мне повезло – ни родители, ни близкие родственники не употребляли алкоголь. Но вот среди дворовых подружек имелись дочки подобных типов. Я бывала у них в гостях и иногда видела, в каком состоянии отцы или матери приходили домой. Неудивительно, что Катька сбежала от такого мужа. На фото Павел был куда приятнее, а в жизни оказался беспробудным пьяницей.

– Выпьем!

Передо мной плюхнулся стакан с водкой.

Павел пил с горла, закусывая соленым огурцом. Тошнота усилилась. Я попыталась поскорее справиться с заданием.

– Мне нужно спросить, каков ваш выбор теперь.

– Катька – шалава, – продолжил Павел, не слушая меня. – То «Пашенька, Пашенька». А только Пашенька без работы остался, так что? Руки в ноги – и тю-тю. Дочка, Машка, тоже хороша. Уехала в столицу, в институт, и носа не кажет. Такая же б…, как и ее мать.

Я поняла, что пора пробираться к выходу, но Павел схватил меня за руку:

– Вот у тебя муж есть, красотка?

– Есть, – на всякий случай заверила я.

– Ты ему изменяешь? – пьяный взгляд впился в лицо.

– Нет.

– Молодец. А Катька всегда гуляла. Вот я и пошел к нему. За помощью. Он прямо сказал: не противься судьбе. А я: «Жить без нее не могу». Что ты думаешь? Вернулась, загульная. А парень тот сказал, что у нас есть несколько лет. И потом снова спросит. И плату возьмет – заберет то, от чего откажусь. Карьеру или жену. Я не поверил. Но вот ты пришла, девонька. Передай ему, знаешь что? Передай, что эта шлюха мне не нужна. Пусть валит к своим кавалерам. И Машку забирает. Я отказываюсь от нее.

– Постойте! – Мне вдруг стало не по себе, вспомнился муж Карины. – Ваша жена, конечно, не права, но она может погибнуть…

– Да пусть катится! – гаркнул Павел. – Хоть в лепешку расшибется! Провалится сквозь землю! Ненавижу ее, тварь!

Он дернул меня на себя. Я вырвалась и понеслась к двери. Вслед летела пьяная ругань. Что делать? Поехать к Эду, попытаться поговорить? Я должна знать, что будет с Павлом дальше. Не могу вот так – просто выйти из квартиры и забыть!

И зачем отпустила Яна? Достала из сумки телефон и набрала знакомый номер.

– Да, – после первого гудка ответил Эд.

– Надо пообщаться. Пришли Яна, – попросила я. – Жду у дома Павла.

– Хорошо.

Я замерла. Холодный ветер забирался под куртку. Скоро придут настоящие морозы. Лучше думать об этом, чем о недавнем разговоре. Но как бы ни хотелось, мысли плохо поддавались контролю. Надо что-то решать. Я так не смогу.

Рядом остановился автомобиль. Ян помахал рукой, и я нырнула на заднее сиденье.

– Выглядишь скверно, – поделился наблюдениями охранник.

– И чувствую себя так же.

– Не дрейфь, привыкнешь.

Это «привыкнешь» прозвучало как колокол. Разве можно – привыкнуть? Это живые люди, со своими эмоциями и судьбами. Разве так просто отставить на второй план чью-то жизнь? Захотелось разреветься. И чем ближе мы приближались к клубу, тем сильнее становилось это желание. Поэтому в кабинет Эда я внеслась, взвинченная до предела.

Начальник, как всегда, сидел за столом и разбирал бумаги. Можно было подумать, что он – служащий какой-то затрапезной конторы, а не владелец пусть и не особо популярного, но заведения. Пишет, пишет, пишет.

Похоже, мое состояние Эд оценил с первого взгляда, потому что отодвинул листы и молча ждал, пока решу высказаться. И меня как прорвало.

– Что с ними будет? – уперлась руками в стол и нависла над Эдом: – отвечай! С дочерью и женой Павла?

– Несчастный случай. После него Павел круто переменит свою жизнь, бросит пить и еще успеет сделать карьеру, пусть и не на сцене.

– Так просто? Ты говоришь, словно это ничего не значит – потерять семью. А представляешь, каково ему придется?

Эд улыбнулся. По коже пробежали мурашки.

– Он не один кого-то потеряет. – Эд поднялся из-за стола. – Каждый день чей-то жизненный путь обрывается. Почему меня должно это заботить? Я – не смерть. Не мне провожать их души в загробный мир. Я всего лишь предоставляю шанс. Кто-то им пользуется, кто-то – нет. Ты ведь не один раз в жизни делала выбор. Какую куклу купить, с кем пойти на выпускной, куда поступить учиться, в кого влюбиться. Я всего лишь сделал выбор осязаемым, ощутимым. А если бы я сказал, что не пойди ты на свидание с Лешкой Трофимовым в восьмом классе, он бы встретился в подворотне с бандой отморозков и стал инвалидом? Что тогда?

Я удивленно заморгала. Никогда и в мыслях такого не было.

– Что, правда? – переспросила, надеясь, что Эд шутит.

– Правда. Шел бы с тренировок, очутился не в то время не в том месте. Всего лишь выбор, да? И если бы ты отказалась с ним пойти, разве потом связывала бы себя с тем, что произошло?

– Нет, – призналась честно.

– То-то же. Вот и мне все равно. Я всего лишь сделал выбор для этих людей более понятным и ощутимым. Почему? Стало скучно. Год за годом, век за веком наблюдать за никчемными краткими жизнями. Надо как-то развлекаться.

– Но они же… умирают, – привела я последний аргумент.

– Так суждено. – Эд безразлично повел плечами. – Каждый свою судьбу выбирает сам. Просто не всегда задумывается, как именно.

– Не хочу! – взвыла я. – Не хочу толкать людей в пропасть. Отпусти меня.